Всё, что не делается, не делается к лучшему
***
По кольцу переулков, аллей и гранитных каналов,
Где булыжник по осени бережно моют дожди,
Каждый миг, словно краткую жизнь, начиная сначала,
В полудреме неясной тоски я люблю проходить.
Этот город на свете единственный. Пусть повторимый,
Пусть затянут в корсет четких линий и чопорных форм,
Исступленно скупой, вязко мокрый и нежно любимый -
Мой последний приют и мой первый с рождения дом.
Он не вечен, как Рим, он – юнец, только вышедший в люди
Из хорошей семьи в неизвестность завидных побед.
И ученая степень, и титулы – все еще будет.
Но ни толики славы он не оставляет себе,
Только – людям. Растратившим век слишком щедро и скоро
И дожившим до почестей, равных небесным дарам.
С неземной высоты колоннад рукотворных соборов
На кольчугу из крыш милость божью приносят ветра.
Подчинится молениям, но не прямому приказу:
Позолоченный шпиль – не копье, не игла, а свеча.
И проверенно прячется жесткость, заметная глазу,
Вглубь души, где себя очень трудно порой замечать…
***
Не знаю, насколько настроение будет понятно не-питерцам, но оно именно такое. Всегда. Во всем.
По кольцу переулков, аллей и гранитных каналов,
Где булыжник по осени бережно моют дожди,
Каждый миг, словно краткую жизнь, начиная сначала,
В полудреме неясной тоски я люблю проходить.
Этот город на свете единственный. Пусть повторимый,
Пусть затянут в корсет четких линий и чопорных форм,
Исступленно скупой, вязко мокрый и нежно любимый -
Мой последний приют и мой первый с рождения дом.
Он не вечен, как Рим, он – юнец, только вышедший в люди
Из хорошей семьи в неизвестность завидных побед.
И ученая степень, и титулы – все еще будет.
Но ни толики славы он не оставляет себе,
Только – людям. Растратившим век слишком щедро и скоро
И дожившим до почестей, равных небесным дарам.
С неземной высоты колоннад рукотворных соборов
На кольчугу из крыш милость божью приносят ветра.
Подчинится молениям, но не прямому приказу:
Позолоченный шпиль – не копье, не игла, а свеча.
И проверенно прячется жесткость, заметная глазу,
Вглубь души, где себя очень трудно порой замечать…
***
Не знаю, насколько настроение будет понятно не-питерцам, но оно именно такое. Всегда. Во всем.
Здорово наверно жить в таком городе.
В волчьем городе сфинксов и львов
Ты живешь – как мечта о прекрасном…
Город давит пятой облаков,
Тащит вниз…или вверх?.. но напрасно
Душу рвут на куски четкость линий,
Тяжесть неба, свинца и Невы.
Не послышится здесь запах лилий,
В душном воздухе нет синевы.
Насчет "здорово" не знаю ))) Но ко многому обязывает - это уж точно
Проклятая бессмертием
...Да, лилиями у нас не пахнет ))) Зато хризантемы - очень подходящий Питеру цветок. Горьковатый, хрупкий, чувственный, строгий, и царственный.
И синевы нет. Есть прозрачное, как бриллиант, небо, уходящее далеко в вышину. До самых звезд.
Арьен
Тяжелый город. И люди... ему соответствуют ))) Но прочувствовать всю эту тяжесть можно, только если сознательно растеребить душевные шрамы.
Сбой ритма. А в остальном - красиво...
Тяжелый город. И люди... ему соответствуют ))) Но прочувствовать всю эту тяжесть можно, только если сознательно растеребить душевные шрамы.
----------
Душа у Питера мужкая. Отрывает от привычной нам погони за наполнением суетных желаний.
представление о том,что души зданий и городов рождаются,впитывая энергетику людей,крайне наивно.
S.A.
Кстати,
представление о том,что души зданий и городов рождаются,впитывая энергетику людей,крайне наивно.
И? Дальше должен быть какой-то вывод с моей стороны?
И? Дальше должен быть какой-то вывод с моей стороны?
----------
Дальше Ваше любопытство должно задать вопрос: "А какие представления НЕ наивные"...
S.A.
А я патологически нелюбопытна, вот беда-то...
А я патологически нелюбопытна, вот беда-то...
--------
Ну вот,а я-то хотел поделиться мудростью ангельской,как в наш мир падают духовные осколки Небесного Иерусалима,а люди облекают их в стекло и бетон...
не расскажу.
P.S. Можно уже поздравить столь нелюбопытную особу с выделенкой? :-)
P.S. Можно уже поздравить столь нелюбопытную особу с выделенкой? :-)
Не-а. Рановато.